🔍 Начните печатать, чтобы искать по книге или перейти к нужной странице по номеру

Удобно листать не только прокруткой, но и клавишами‑стрелками:

 
между важными местами
Shift
между
разворотами
Мак­сим Илья­хов

Информационный стиль

Изда­тель­ство Бюро Гор­бу­нова
2016
Максим Ильяхов

Информационный стиль

Издательство Бюро Горбунова
2016
удк 811.161.1
ббк 81.2Рус‑2
И49
Илья­хов М. О.
И49
Инфор­ма­ци­он­ный стиль. —
М.: Изд‑во Бюро Гор­бу­нова, 2016
ISBN 978‑5‑9907024‑2‑4

Пред­став­ляем прак­ти­че­ское руко­вод­ство по редак­туре тек­ста в инфор­ма­ци­он­ном стиле. Учеб­ник пред­на­зна­чен для писа­те­лей, редак­то­ров, дизай­не­ров, раз­ра­бот­чи­ков и менеджеров.

УДК 811.161.1
ББК 81.2Рус‑2

Оглавление

удк 811.161.1
ббк 81.2Рус‑2
И49
И49
Ильяхов М. О.
Информационный стиль. —
М.: Изд‑во Бюро Горбунова, 2016
ISBN 978‑5‑9907024‑2‑4

Представляем практическое руководство по редактуре текста в информационном стиле. Учебник предназначен для писателей, редакторов, дизайнеров, разработчиков и менеджеров.

УДК 811.161.1
ББК 81.2Рус‑2

Оглавление

Скрыто 219 разворотов

Факты, а не авторитет. Есть логи­че­ская схема дав­ле­ния авто­ри­те­том — «А — это Б, потому что я авторитет».

Авто­ри­тет­ность можно доба­вить по‑раз­ному: прямо ска­зать в тек­сте об экс­перт­но­сти, надеть на гово­ря­щего погоны, мили­цей­скую форму, халат или фонен­до­скоп, наде­лить его респек­та­бель­ным титу­лом. Инте­ресно, что халат можно надеть на кого угодно, а титулы часто не имеют зна­че­ния: в при­мере слова «эко­но­мист» и «зав­ка­фед­рой» зву­чат весомо, но никак не дока­зы­вает ком­пе­тент­ность автора.

Те же при­ёмы при­ме­ня­ются и в обрат­ную сто­рону. Халат и титул можно наце­пить на чело­века с про­ти­во­по­лож­ной точ­кой зре­ния, и для непод­го­тов­лен­ного чита­теля она будет зву­чать так же убедительно.

Чтобы пре­вра­тить убеж­де­ние в дока­за­тель­ство, в нашем слу­чае пона­до­бятся факты.

Как эко­но­ми­сту мне оче­видно, что пред­ло­жен­ная про­грамма эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия при­ве­дёт к краху экономики.

Пред­ло­жен­ная про­грамма эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия при­ве­дёт к краху экономики


Иван Пет­ров, эко­но­мист, зав­ка­фед­рой при­клад­ной блок­чейн‑эко­но­мики РФГСН ГЛВРД

Пред­ло­жен­ная про­грамма эко­но­ми­че­ского раз­ви­тия при­ве­дёт к росту и оздо­ров­ле­нию экономики


Пётр Ива­нов, эко­но­мист, зав­ка­фед­рой тео­ре­ти­че­ской блок­чейн‑эко­но­мики РФГСН ГЛВРД

Кан­ди­дат пред­ла­гает в своей эко­но­ми­че­ской про­грамме утро­ить рас­ходы на меди­цину и соци­аль­ную сферу, но не объ­яс­няет источ­ник финан­си­ро­ва­ния этих программ


Иван Пет­ров, эко­но­мист, зав­ка­фед­рой при­клад­ной блок­чейн‑эко­но­мики РФГСН ГЛВРД

Как экономисту мне очевидно, что предложенная программа экономического развития приведёт к краху экономики.

Предложенная программа экономического развития приведёт к краху экономики

Иван Петров, экономист, завкафедрой прикладной блокчейн‑экономики РФГСН ГЛВРД

Предложенная программа экономического развития приведёт к росту и оздоровлению экономики

Пётр Иванов, экономист, завкафедрой теоретической блокчейн‑экономики РФГСН ГЛВРД

Кандидат предлагает в своей экономической программе утроить расходы на медицину и социальную сферу, но не объясняет источник финансирования этих программ

Иван Петров, экономист, завкафедрой прикладной блокчейн‑экономики РФГСН ГЛВРД

Факты, а не авторитет. Есть логическая схема давления авторитетом — «А — это Б, потому что я авторитет».

Авторитетность можно добавить по‑разному: прямо сказать в тексте об экспертности, надеть на говорящего погоны, милицейскую форму, халат или фонендоскоп, наделить его респектабельным титулом. Интересно, что халат можно надеть на кого угодно, а титулы часто не имеют значения: в примере слова «экономист» и «завкафедрой» звучат весомо, но никак не доказывает компетентность автора.

Те же приёмы применяются и в обратную сторону. Халат и титул можно нацепить на человека с противоположной точкой зрения, и для неподготовленного читателя она будет звучать так же убедительно.

Чтобы превратить убеждение в доказательство, в нашем случае понадобятся факты.

Личная ответственность. Чтобы уйти от ответ­ствен­но­сти за текст, авторы само­устра­ня­ются: пуб­ли­куют ста­тьи от имени вымыш­лен­ных пер­со­на­жей, ссы­ла­ются на обоб­щён­ных экс­пер­тов и нена­зван­ных учё­ных. Такие при­ёмы дей­ствуют на самых невни­ма­тель­ных и неопыт­ных читателей:

Уче­ные всего мира уже не пер­вый год полу­чают сиг­налы от ино­пла­нет­ных цивилизаций!

Все веду­щие экс­перты схо­дятся во мне­нии, что власть реп­ти­ло­и­дов не пре­ры­ва­лась со вре­мен древ­ней­ших цивилизаций.

Ведь давно ни для кого не сек­рет, что именно цир­ко­ний обла­дает уни­каль­ными лечеб­ными свойствами!

Отдель­ная беда — когда у пуб­ли­ка­ции вообще нет автора: в кор­по­ра­тив­ных отчё­тах, пре­зен­та­циях, пресс‑рели­зах. Кто отве­чает за дан­ные? Кому задать вопрос?

Пуб­ли­ка­ция, под­пи­сан­ная кон­крет­ным чело­ве­ком, создаёт больше дове­рия, чем пуб­ли­ка­ция без имени. Автор при­ни­мает ответ­ствен­ность за свои слова, и даже если чита­тель с ним не согла­сен, он ведёт диа­лог с чело­ве­ком, а не абстракт­ной группой.

Нет. По мне­нию экономистов...

Да. По мне­нию Андрея Мов­чана, дирек­тора про­граммы «Эко­но­ми­че­ская поли­тика» Мос­ков­ского цен­тра Карнеги...

К сожа­ле­нию, лич­ная ответ­ствен­ность делает автора уяз­ви­мым для лич­ных напа­док: на кон­крет­ного чело­века легче нако­пать грязь, чем на абстракт­ных экспертов.

Личная ответственность. Чтобы уйти от ответственности за текст, авторы самоустраняются: публикуют статьи от имени вымышленных персонажей, ссылаются на обобщённых экспертов и неназванных учёных. Такие приёмы действуют на самых невнимательных и неопытных читателей:

Ученые всего мира уже не первый год получают сигналы от инопланетных цивилизаций!

Все ведущие эксперты сходятся во мнении, что власть рептилоидов не прерывалась со времен древнейших цивилизаций.

Ведь давно ни для кого не секрет, что именно цирконий обладает уникальными лечебными свойствами!

Отдельная беда — когда у публикации вообще нет автора: в корпоративных отчётах, презентациях, пресс‑релизах. Кто отвечает за данные? Кому задать вопрос?

Публикация, подписанная конкретным человеком, создаёт больше доверия, чем публикация без имени. Автор принимает ответственность за свои слова, и даже если читатель с ним не согласен, он ведёт диалог с человеком, а не абстрактной группой.

Нет. По мнению экономистов...

Да. По мнению Андрея Мовчана, директора программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги...

К сожалению, личная ответственность делает автора уязвимым для личных нападок: на конкретного человека легче накопать грязь, чем на абстрактных экспертов.

Доверие к источнику. Вари­ант дав­ле­ния авто­ри­те­том — пере­ход на лич­ность автора. Мани­пу­ля­тор пыта­ется подо­рвать дове­рие к дру­гому чело­веку и одно­вре­менно под­ме­няет пред­мет обсуж­де­ния. Гово­рили об эко­но­мике, теперь обсуж­дают родо­слов­ную эко­но­ми­ста. Гово­рили о кор­руп­ции, начали обсуж­дать био­гра­фию автора.

Едва ли можно дове­рять эко­но­ми­че­скому ана­лизу от чело­века, чьи предки рас­пяли Иисуса.

Да он сам наво­ро­вал там на своих долж­но­стях, а теперь борется с кор­руп­цией! Смот­рите на него!

Будет нас этот недо­жур­на­лист редак­туре учить!

Если вы стали сви­де­те­лем пере­хода на лич­но­сти, будьте уве­рены: автор затро­нул живую струну и заста­вил оппо­нента нервничать.

Полезно объ­яс­нить чита­телю, почему вас стоит слу­шать. Это выби­вает почву из‑под ног мани­пу­ля­то­ров и пока­зы­вает чест­ные наме­ре­ния. Это осо­бенно важно, если у автора есть какой‑то багаж — обида, кон­фликт, лич­ная сим­па­тия или неприязнь:

Я как ста­рый еврей и эко­но­мист в пятом поко­ле­нии хочу вам кое‑что рас­ска­зать об этой эко­но­ми­че­ской программе.

Послед­ние 20 лет я рабо­тал в гос­струк­ту­рах на раз­ных долж­но­стях: от рядо­вого сотруд­ника до началь­ника управ­ле­ния. Поэтому я кое‑что знаю о нашей коррупции.

К сча­стью, я не полу­чил фор­маль­ного жур­на­лист­ского обра­зо­ва­ния и не рабо­тал в ува­жа­е­мых изда­ниях. Я порас­суж­даю о тек­сте как обыч­ный читатель.

Дол­жен пре­ду­пре­дить: с А. мы давно дру­жим и я знаю ситу­а­цию изнутри. Поэтому мно­гое из того, о чём я буду здесь гово­рить, пока­жется чита­телю странным.

Доверие к источнику. Вариант давления авторитетом — переход на личность автора. Манипулятор пытается подорвать доверие к другому человеку и одновременно подменяет предмет обсуждения. Говорили об экономике, теперь обсуждают родословную экономиста. Говорили о коррупции, начали обсуждать биографию автора.

Едва ли можно доверять экономическому анализу от человека, чьи предки распяли Иисуса.

Да он сам наворовал там на своих должностях, а теперь борется с коррупцией! Смотрите на него!

Будет нас этот недожурналист редактуре учить!

Если вы стали свидетелем перехода на личности, будьте уверены: автор затронул живую струну и заставил оппонента нервничать.

Полезно объяснить читателю, почему вас стоит слушать. Это выбивает почву из‑под ног манипуляторов и показывает честные намерения. Это особенно важно, если у автора есть какой‑то багаж — обида, конфликт, личная симпатия или неприязнь:

Я как старый еврей и экономист в пятом поколении хочу вам кое‑что рассказать об этой экономической программе.

Последние 20 лет я работал в госструктурах на разных должностях: от рядового сотрудника до начальника управления. Поэтому я кое‑что знаю о нашей коррупции.

К счастью, я не получил формального журналистского образования и не работал в уважаемых изданиях. Я порассуждаю о тексте как обычный читатель.

Должен предупредить: с А. мы давно дружим и я знаю ситуацию изнутри. Поэтому многое из того, о чём я буду здесь говорить, покажется читателю странным.

Полная цепочка доказательств. Ковар­ная мани­пу­ля­ция — исклю­чить из цепочки дока­за­тельств какой‑то фрагмент:

Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!

На лого­тип потра­тили 7 млн ₽. Дизай­нер — коррупционер!

Ну мы же в Рос­сии! Здесь бес­смыс­ленно судиться с государством!

Здесь заяв­ля­ется тезис «судиться с госу­дар­ством бес­смыс­ленно», а обос­но­ва­ние — «мы в Рос­сии». Но между ними нет логи­че­ских свя­зей. Автор пред­ла­гает чита­телю самому выстро­ить обоснование.

Чтобы дока­за­тель­ство стало убе­ди­тель­ным, нужно выстро­ить пол­ную цепочку доказательств:

Нет

Да

Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!

Ну это же люди! Боль­шая часть нашего мозга доста­лась нам от живот­ных, и она подав­ляет нашу кору в стрес­со­вых ситу­а­циях. Конечно мы будем вести себя, как животные!

На лого­тип потра­тили 7 млн ₽. Дизай­нер — коррупционер!

На лого­тип потра­тили 7 млн ₽. После заклю­че­ния кон­тракта дизай­нера взяли с полич­ным, когда он давал откат закуп­щику. Дизай­нер — коррупционер.

Ну мы же в Рос­сии! Здесь бес­смыс­ленно судиться с государством!

Ну мы же в Рос­сии! У нас нет пре­це­дент­ного права и слож­ный нало­го­вый кодекс. Судиться с нало­го­вой служ­бой, не имея чёт­кой пра­во­вой пози­ции, бессмысленно.

Полная цепочка доказательств. Коварная манипуляция — исключить из цепочки доказательств какой‑то фрагмент:

Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!

На логотип потратили 7 млн ₽. Дизайнер — коррупционер!

Ну мы же в России! Здесь бессмысленно судиться с государством!

Здесь заявляется тезис «судиться с государством бессмысленно», а обоснование — «мы в России». Но между ними нет логических связей. Автор предлагает читателю самому выстроить обоснование.

Чтобы доказательство стало убедительным, нужно выстроить полную цепочку доказательств:

Нет

Да

Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!

Ну это же люди! Большая часть нашего мозга досталась нам от животных, и она подавляет нашу кору в стрессовых ситуациях. Конечно мы будем вести себя, как животные!

На логотип потратили 7 млн ₽. Дизайнер — коррупционер!

На логотип потратили 7 млн ₽. После заключения контракта дизайнера взяли с поличным, когда он давал откат закупщику. Дизайнер — коррупционер.

Ну мы же в России! Здесь бессмысленно судиться с государством!

Ну мы же в России! У нас нет прецедентного права и сложный налоговый кодекс. Судиться с налоговой службой, не имея чёткой правовой позиции, бессмысленно.

Честность. Самый страш­ный грех редак­тора — наме­рен­ное вве­де­ние в заблуж­де­ние и иска­же­ние фак­тов. Этот приём эффек­ти­вен только в крат­ко­сроч­ной пер­спек­тиве: до пер­вого несо­глас­ного, кото­рый возь­мётся пере­про­ве­рить факты. Если автора ули­чат во лжи, к нему про­па­дёт дове­рие всех, даже его сторонников.

Чита­тель может про­стить ошибки, иска­жён­ную точку зре­ния и даже какую‑то сте­пень дав­ле­ния, но не вра­ньё. Это основа дого­вора между чита­те­лем и авто­ром: мы готовы спо­рить с авто­ром, обсуж­дать его точку зре­ния, но мы не готовы общаться с тем, кто нам лжёт.

Вра­ньё — не то же самое, что ошибка. Если после пуб­ли­ка­ции выяс­ня­ется, что дан­ные неверны, автору доста­точно испра­виться: изме­нить дан­ные в пуб­ли­ка­ции и отме­тить это в конце:

В изна­чаль­ной вер­сии этой ста­тьи при­во­ди­лось невер­ное число собран­ных подпи­сей. Дан­ные ЦИК на 25 декабря — 212 тысяч подписей.

Неко­то­рые редак­ции добав­ляют к таким исправ­ле­ниям изви­не­ния, но это необя­за­тельно. Ответ­ствен­ное отно­ше­ние к дан­ным важ­нее, чем вежливость.

Честность. Самый страшный грех редактора — намеренное введение в заблуждение и искажение фактов. Этот приём эффективен только в краткосрочной перспективе: до первого несогласного, который возьмётся перепроверить факты. Если автора уличат во лжи, к нему пропадёт доверие всех, даже его сторонников.

Читатель может простить ошибки, искажённую точку зрения и даже какую‑то степень давления, но не враньё. Это основа договора между читателем и автором: мы готовы спорить с автором, обсуждать его точку зрения, но мы не готовы общаться с тем, кто нам лжёт.

Враньё — не то же самое, что ошибка. Если после публикации выясняется, что данные неверны, автору достаточно исправиться: изменить данные в публикации и отметить это в конце:

В изначальной версии этой статьи приводилось неверное число собранных подписей. Данные ЦИК на 25 декабря — 212 тысяч подписей.

Некоторые редакции добавляют к таким исправлениям извинения, но это необязательно. Ответственное отношение к данным важнее, чем вежливость.

Скрыто 12 разворотов

Илья­хов Мак­сим Олегович

Инфор­ма­ци­он­ный стиль

  • Арт‑дирек­тор и изда­тель Артём Горбунов

  • Иллю­стра­тор Андрей Кокорин

  • Дизай­нер обложки Вла­ди­мир Колпаков

  • Раз­ра­бот­чики Рустам Кул­ма­тов,
    и Васи­лий Половнёв

  • Тести­ров­щик Сер­гей Фролов

  • Книга набрана шриф­тами
    «Бюро­се­риф» и «Бюросанс»

  • Дизайн‑бюро Артёма Гор­бу­нова
    Большая Новодмитровская улица,
    дом 36, стро­е­ние 2
    Москва, Рос­сия, 127015

Ильяхов Максим Олегович

Информационный стиль

  • Арт‑директор и издатель Артём Горбунов

  • Иллюстратор Андрей Кокорин

  • Дизайнер обложки Владимир Колпаков

  • Разработчики Рустам Кулматов,
    и Василий Половнёв

  • Тестировщик Сергей Фролов

  • Книга набрана шрифтами
    «Бюросериф» и «Бюросанс»

  • Дизайн‑бюро Артёма Горбунова
    Большая Новодмитровская улица,
    дом 36, строение 2
    Москва, Россия, 127015