🔍 Начните печатать, чтобы искать по книге или перейти к нужной странице по номеру
Удобно листать не только прокруткой, но и клавишами‑стрелками:
Представляем практическое руководство по редактуре текста в информационном стиле. Учебник предназначен для писателей, редакторов, дизайнеров, разработчиков и менеджеров.
Слово 4
Предложение 57
Абзац 105
Текст 127
Представляем практическое руководство по редактуре текста в информационном стиле. Учебник предназначен для писателей, редакторов, дизайнеров, разработчиков и менеджеров.
Слово 4
Предложение 57
Абзац 105
Текст 127
Личная ответственность. Чтобы уйти от ответственности за текст, авторы самоустраняются: публикуют статьи от имени вымышленных персонажей, ссылаются на обобщённых экспертов и неназванных учёных. Такие приёмы действуют на самых невнимательных и неопытных читателей:
Ученые всего мира уже не первый год получают сигналы от инопланетных цивилизаций!
Все ведущие эксперты сходятся во мнении, что власть рептилоидов не прерывалась со времен древнейших цивилизаций.
Ведь давно ни для кого не секрет, что именно цирконий обладает уникальными лечебными свойствами!
Отдельная беда — когда у публикации вообще нет автора: в корпоративных отчётах, презентациях, пресс‑релизах. Кто отвечает за данные? Кому задать вопрос?
Публикация, подписанная конкретным человеком, создаёт больше доверия, чем публикация без имени. Автор принимает ответственность за свои слова, и даже если читатель с ним не согласен, он ведёт диалог с человеком, а не абстрактной группой.
Нет. По мнению экономистов...
Да. По мнению Андрея Мовчана, директора программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги...
К сожалению, личная ответственность делает автора уязвимым для личных нападок: на конкретного человека легче накопать грязь, чем на абстрактных экспертов.
Личная ответственность. Чтобы уйти от ответственности за текст, авторы самоустраняются: публикуют статьи от имени вымышленных персонажей, ссылаются на обобщённых экспертов и неназванных учёных. Такие приёмы действуют на самых невнимательных и неопытных читателей:
Ученые всего мира уже не первый год получают сигналы от инопланетных цивилизаций!
Все ведущие эксперты сходятся во мнении, что власть рептилоидов не прерывалась со времен древнейших цивилизаций.
Ведь давно ни для кого не секрет, что именно цирконий обладает уникальными лечебными свойствами!
Отдельная беда — когда у публикации вообще нет автора: в корпоративных отчётах, презентациях, пресс‑релизах. Кто отвечает за данные? Кому задать вопрос?
Публикация, подписанная конкретным человеком, создаёт больше доверия, чем публикация без имени. Автор принимает ответственность за свои слова, и даже если читатель с ним не согласен, он ведёт диалог с человеком, а не абстрактной группой.
Нет. По мнению экономистов...
Да. По мнению Андрея Мовчана, директора программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги...
К сожалению, личная ответственность делает автора уязвимым для личных нападок: на конкретного человека легче накопать грязь, чем на абстрактных экспертов.
Доверие к источнику. Вариант давления авторитетом — переход на личность автора. Манипулятор пытается подорвать доверие к другому человеку и одновременно подменяет предмет обсуждения. Говорили об экономике, теперь обсуждают родословную экономиста. Говорили о коррупции, начали обсуждать биографию автора.
Едва ли можно доверять экономическому анализу от человека, чьи предки распяли Иисуса.
Да он сам наворовал там на своих должностях, а теперь борется с коррупцией! Смотрите на него!
Будет нас этот недожурналист редактуре учить!
Если вы стали свидетелем перехода на личности, будьте уверены: автор затронул живую струну и заставил оппонента нервничать.
Полезно объяснить читателю, почему вас стоит слушать. Это выбивает почву из‑под ног манипуляторов и показывает честные намерения. Это особенно важно, если у автора есть какой‑то багаж — обида, конфликт, личная симпатия или неприязнь:
Я как старый еврей и экономист в пятом поколении хочу вам кое‑что рассказать об этой экономической программе.
Последние 20 лет я работал в госструктурах на разных должностях: от рядового сотрудника до начальника управления. Поэтому я кое‑что знаю о нашей коррупции.
К счастью, я не получил формального журналистского образования и не работал в уважаемых изданиях. Я порассуждаю о тексте как обычный читатель.
Должен предупредить: с А. мы давно дружим и я знаю ситуацию изнутри. Поэтому многое из того, о чём я буду здесь говорить, покажется читателю странным.
Доверие к источнику. Вариант давления авторитетом — переход на личность автора. Манипулятор пытается подорвать доверие к другому человеку и одновременно подменяет предмет обсуждения. Говорили об экономике, теперь обсуждают родословную экономиста. Говорили о коррупции, начали обсуждать биографию автора.
Едва ли можно доверять экономическому анализу от человека, чьи предки распяли Иисуса.
Да он сам наворовал там на своих должностях, а теперь борется с коррупцией! Смотрите на него!
Будет нас этот недожурналист редактуре учить!
Если вы стали свидетелем перехода на личности, будьте уверены: автор затронул живую струну и заставил оппонента нервничать.
Полезно объяснить читателю, почему вас стоит слушать. Это выбивает почву из‑под ног манипуляторов и показывает честные намерения. Это особенно важно, если у автора есть какой‑то багаж — обида, конфликт, личная симпатия или неприязнь:
Я как старый еврей и экономист в пятом поколении хочу вам кое‑что рассказать об этой экономической программе.
Последние 20 лет я работал в госструктурах на разных должностях: от рядового сотрудника до начальника управления. Поэтому я кое‑что знаю о нашей коррупции.
К счастью, я не получил формального журналистского образования и не работал в уважаемых изданиях. Я порассуждаю о тексте как обычный читатель.
Должен предупредить: с А. мы давно дружим и я знаю ситуацию изнутри. Поэтому многое из того, о чём я буду здесь говорить, покажется читателю странным.
Полная цепочка доказательств. Коварная манипуляция — исключить из цепочки доказательств какой‑то фрагмент:
Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!
На логотип потратили 7 млн ₽. Дизайнер — коррупционер!
Ну мы же в России! Здесь бессмысленно судиться с государством!
Здесь заявляется тезис «судиться с государством бессмысленно», а обоснование — «мы в России». Но между ними нет логических связей. Автор предлагает читателю самому выстроить обоснование.
Чтобы доказательство стало убедительным, нужно выстроить полную цепочку доказательств:
Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!
Ну это же люди! Большая часть нашего мозга досталась нам от животных, и она подавляет нашу кору в стрессовых ситуациях. Конечно мы будем вести себя, как животные!
На логотип потратили 7 млн ₽. Дизайнер — коррупционер!
На логотип потратили 7 млн ₽. После заключения контракта дизайнера взяли с поличным, когда он давал откат закупщику. Дизайнер — коррупционер.
Ну мы же в России! Здесь бессмысленно судиться с государством!
Ну мы же в России! У нас нет прецедентного права и сложный налоговый кодекс. Судиться с налоговой службой, не имея чёткой правовой позиции, бессмысленно.
Полная цепочка доказательств. Коварная манипуляция — исключить из цепочки доказательств какой‑то фрагмент:
Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!
На логотип потратили 7 млн ₽. Дизайнер — коррупционер!
Ну мы же в России! Здесь бессмысленно судиться с государством!
Здесь заявляется тезис «судиться с государством бессмысленно», а обоснование — «мы в России». Но между ними нет логических связей. Автор предлагает читателю самому выстроить обоснование.
Чтобы доказательство стало убедительным, нужно выстроить полную цепочку доказательств:
Ну это же люди! Конечно они будут вести себя, как животные!
Ну это же люди! Большая часть нашего мозга досталась нам от животных, и она подавляет нашу кору в стрессовых ситуациях. Конечно мы будем вести себя, как животные!
На логотип потратили 7 млн ₽. Дизайнер — коррупционер!
На логотип потратили 7 млн ₽. После заключения контракта дизайнера взяли с поличным, когда он давал откат закупщику. Дизайнер — коррупционер.
Ну мы же в России! Здесь бессмысленно судиться с государством!
Ну мы же в России! У нас нет прецедентного права и сложный налоговый кодекс. Судиться с налоговой службой, не имея чёткой правовой позиции, бессмысленно.
Честность. Самый страшный грех редактора — намеренное введение в заблуждение и искажение фактов. Этот приём эффективен только в краткосрочной перспективе: до первого несогласного, который возьмётся перепроверить факты. Если автора уличат во лжи, к нему пропадёт доверие всех, даже его сторонников.
Читатель может простить ошибки, искажённую точку зрения и даже какую‑то степень давления, но не враньё. Это основа договора между читателем и автором: мы готовы спорить с автором, обсуждать его точку зрения, но мы не готовы общаться с тем, кто нам лжёт.
Враньё — не то же самое, что ошибка. Если после публикации выясняется, что данные неверны, автору достаточно исправиться: изменить данные в публикации и отметить это в конце:
В изначальной версии этой статьи приводилось неверное число собранных подписей. Данные ЦИК на 25 декабря — 212 тысяч подписей.
Некоторые редакции добавляют к таким исправлениям извинения, но это необязательно. Ответственное отношение к данным важнее, чем вежливость.
Честность. Самый страшный грех редактора — намеренное введение в заблуждение и искажение фактов. Этот приём эффективен только в краткосрочной перспективе: до первого несогласного, который возьмётся перепроверить факты. Если автора уличат во лжи, к нему пропадёт доверие всех, даже его сторонников.
Читатель может простить ошибки, искажённую точку зрения и даже какую‑то степень давления, но не враньё. Это основа договора между читателем и автором: мы готовы спорить с автором, обсуждать его точку зрения, но мы не готовы общаться с тем, кто нам лжёт.
Враньё — не то же самое, что ошибка. Если после публикации выясняется, что данные неверны, автору достаточно исправиться: изменить данные в публикации и отметить это в конце:
В изначальной версии этой статьи приводилось неверное число собранных подписей. Данные ЦИК на 25 декабря — 212 тысяч подписей.
Некоторые редакции добавляют к таким исправлениям извинения, но это необязательно. Ответственное отношение к данным важнее, чем вежливость.
Чем, по нашему мнению, отличается текст с описанием от текста с доказательством?
Отметьте инструменты доказательства, которые упомянуты в учебнике.
Почему этот текст ничего не доказывает?
Российский предприниматель — как Емеля из сказки. Он верит в чудеса, поэтому хочет сидеть на печи и чтобы государство давало ему субсидии и льготы. К чему это приводит? У нас и так один из самых низких налогов для бизнеса в Европе, но бизнес не растёт. А всё потому, что настоящий бизнесмен должен преодолевать трудности!
Как мы рекомендуем поступать с числами для доказательства идеи?
Что такое «избирательное представление данных»?
Отметьте фразы с ценностными понятиями.
Что не так с этим доказательством?
Но это же Россия, мы же с вами всё понимаем. С властью здесь сражаются только наивные и глупцы. Я вам как человек, близкий к определённым кругам, говорю: судиться с ФНС бессмысленно.
На разработку макета книги «Пиши, сокращай» Максим и Люда потратили 290 тысяч рублей. Деньги ушли на создание иллюстраций, вёрстку и корректуру. С чем корректно сравнить эту сумму?
Отметьте фразы с переходом на личности.
Вы опубликовали статью. Оказалось, что она основана на неверных данных. Вы узнали об этом после публикации. Как мы советуем поступить?
Чем, по нашему мнению, отличается текст с описанием от текста с доказательством?
Отметьте инструменты доказательства, которые упомянуты в учебнике.
Почему этот текст ничего не доказывает?
Российский предприниматель — как Емеля из сказки. Он верит в чудеса, поэтому хочет сидеть на печи и чтобы государство давало ему субсидии и льготы. К чему это приводит? У нас и так один из самых низких налогов для бизнеса в Европе, но бизнес не растёт. А всё потому, что настоящий бизнесмен должен преодолевать трудности!
Как мы рекомендуем поступать с числами для доказательства идеи?
Что такое «избирательное представление данных»?
Отметьте фразы с ценностными понятиями.
Что не так с этим доказательством?
Но это же Россия, мы же с вами всё понимаем. С властью здесь сражаются только наивные и глупцы. Я вам как человек, близкий к определённым кругам, говорю: судиться с ФНС бессмысленно.
На разработку макета книги «Пиши, сокращай» Максим и Люда потратили 290 тысяч рублей. Деньги ушли на создание иллюстраций, вёрстку и корректуру. С чем корректно сравнить эту сумму?
Отметьте фразы с переходом на личности.
Вы опубликовали статью. Оказалось, что она основана на неверных данных. Вы узнали об этом после публикации. Как мы советуем поступить?
Ильяхов Максим Олегович
Информационный стиль
Арт‑директор и издатель Артём Горбунов
Иллюстратор Андрей Кокорин
Дизайнер обложки Владимир Колпаков
Разработчики Рустам Кулматов,
и Василий Половнёв
Тестировщик Сергей Фролов
Книга набрана шрифтами
«Бюросериф» и «Бюросанс»
Дизайн‑бюро Артёма Горбунова
дом 36, строение 2
Москва, Россия, 127015
Ильяхов Максим Олегович
Информационный стиль
Арт‑директор и издатель Артём Горбунов
Иллюстратор Андрей Кокорин
Дизайнер обложки Владимир Колпаков
Разработчики Рустам Кулматов,
и Василий Половнёв
Тестировщик Сергей Фролов
Книга набрана шрифтами
«Бюросериф» и «Бюросанс»
Дизайн‑бюро Артёма Горбунова
дом 36, строение 2
Москва, Россия, 127015