Первый сотрудник бюро — Таня Мисютина. Она написала мне, когда я работал ещё в Студии Лебедева, а она училась на физическом факультете МГУ. Таня прислала на вакансию дизайнера какой‑то физико‑математический ужас. Получила мой честный ответ, но не сдалась, а продолжила присылать мне новые решения и отчитываться о прочтении литературы. Перспектив мне было не видно, но было видно упорство.

Я открыл бюро в феврале 2007 года, а Таня продолжила решать задачи. Когда она прислала мне свои пассажиропотоки, я тут же пригласил её на стажировку. Наша первая встреча состоялась в сокольнической «Крепери‑де‑Пари» — первые полгода мы использовали кафе как бюрошный офис и переговорную.

Следующим был Максим Попов — первый технический директор бюро. С ним меня познакомил Карабоз, он же Максим Каракулов, бывший технолог Cтудии. Карабоз зачем‑то пришёл ко мне на собеседование и сказал, что сам работать не хочет, но у него есть хороший знакомый — другой Макс. Карабоз пошёл сам к себе делать «Дарудар», а Макс Попов — в бюро программировать «Советы».

Потом мне вдруг написал чувак по имени Сергей Долгов. Он вдохновился моими заметками об информационном дизайне и решил, что хочет заниматься чем‑то подобным. На встречу в «Крепери» пришёл волосатый неформал. Узнав о том, что Сергей занимался дизайнерскими эвентами, я предложил ему возглавить наш учебный центр. С центром у нас сначала не заладилось, и я решил отложить вопрос. А Серёга теперь серьёзный дядя — специалист по социальным сетям и каким‑то стратегиям.

Павел Скрипкин пришёл по бюрошной вакансии. Он купил меня тем, что хотел быть сразу и дизайнером, и технологом — что может быть лучше для начинающего бюро? Во вступительном задании он показал симпатичные иконки и даже соорудил прототип первого Командора. Однако вдруг выяснилось, что в тестовом задании одна иконка ворованная. Когда это всплыло, Паша решил сам, что он уволен, а я не стал возражать.

Летом Илья Бирман прислал мне свою трамвайную схему. Мы что‑то распутали, добавили пучки линий, лёгкие риски станций и прочие инфодизайнерские сладости. Потом Илья пошёл в бюро, а трамвайная схема пошла в народ: на основе челябинского формата стали появляться одна за другой трамвайные схемы разных городов и мелькать новые имена дизайнеров.

Вакансии на сайте висели с самого открытия — это важное объявление о намерении. Но даже сейчас не все вакансии срабатывают. Кто‑то приходит по вакансии, кто‑то через знакомых, кто‑то по личному приглашению.

Вопрос о «зелёных» и «крутанах» для нас никогда не стоял. Чтобы попасть в бюро, требуется минимальный объём знаний, упорство и один случай удивления арт‑директора, а количество работ в портфолио не имеет никакого значения. При этом мы стараемся сразу раскусить и не допустить дизайнеров с комплексом примадонны, который бывает присущ и студентам, и ветеранам.

Дизайнер, прошедший бюрошную школу,— эталон квалификации, самостоятельности и порядочности. За ним идёт охота работодателей, потому что растить свои кадры никто не хочет и не умеет, а в учебных заведениях учат неизвестно чему. Даже в том, о котором вы подумали.