В прошлых двух частях мы посмотрели особенности устройства некоторых городов и их транспортных систем, мешающие использовать в них графические принципы лондонской схемы.

Схема транспортной системы — не только инструмент, но заметный объект графического дизайна в крупном городе. Поэтому даже если хватает «бековских» элементов, с ними получится лондонская схема, что ни нарисуй. У транспортной системы должно быть лицо, и эстетика тут играет не меньшую роль, чем логика.

Главное, что отличает московскую схему метро — круг кольцевой линии. Он не вписывается в бековскую графическую систему, но Москве он важнее:

В Лондоне тоже есть кольцевая линия (жёлтая, Circle Line), но она никогда не была круглой:

Ощущение от схемы формируют мелкие детали:

Взгляните на эту схему трамваев:

Нетрудно догадаться, что это лондонские, а не какие-то ещё трамваи. Схема хоть и милая, но довольно бестолковая, почти как схема самарского метро из первой части. Однако она следует лондонским дизайн-стандартам — сразу видна причастность к системе.

Собственным графическим ходом может быть всё, что угодно.

Бежево-розовый фон, палитра линий, станции-кружки и причудливые обозначения пересадок мгновенно выдают парижскую схему:

На своей люксембургской схеме Юг Церович вместо привычной 45-градусной угловой сетки использовал 18-градусную, и получилось круто:

А для челябинской схемы мы с Александром Караваевым придумали торчащие конечные:

Зачем именно такие? А зачем было рисовать машруты другого транспорта «карандашом»? Просто так, чтобы схема была особенной.

Продолжение